Билли Бадд и переходный возраст Билли Бадд.
Итак, Билли. Тот, кто по праву носит прозвище "Детка", но уже при усах с бородкой, татушке, видимо, смартфоном, и фанатской любви к капитану Виру. Попадает он на корабль деткой совершеннейшей и поначалу шуганулся общей суматохи, как новобранцев буквально свалили в одну кучу, да и попытке Рыжей бороды драться с вербовщиками Рыжей бороды драться с вербовщиками (борода тут эдакий крепкий мясник-ирландец, офицерья не боится и, чувствуется, на суше тоже был подраться не дурак. Не удивительно, что так быстро вписался в компанию матросов), но с Артуром Смитом вербовка прошла чинно-мирно и парень осмелел. Отвечал молодцевато, быстро оправился после приступа заикания, радовался, что каптенармус его заценил, что тот как-то особо внимательно смотрит не замечал. Пластика вся уже подростковая, но электровеник как дитё. Эдакое гиперактивное. Он на формарсе, так что в сценах с хором часто стоит на спинке вировской кровати, что намекает нам, где он со временем захочет оказаться. Но не сейчас. Нет. И после эффектного появления и речи капитана, которому он с фор-марса кричит
Уже во втором акте перед боем на сцене появляются полувтопленные в пол гробы, на которые время от времени забираются то Вир, то Клэггарт, то Билли. Во вопрос акте Билли осознал свои чувства к капитану и рад возможности выразить их, когда его вызывают, как он думает, для повышения, к Виру в каюту. Он и раньше стрелял глазами, но рядом то было много людей, то не пойми откуда появлялся каптенармус с возмущенным взглядом, что еще хуже. Под этим взглядом Билли лег под опускающийся нож гильотины. Позже, когда капитан сказал, что вызвал не для повышения, Билли прямо просиял и улыбнулся самым зазывным образом, но капитан по понятным причинам остался серьезен. А тут еще вошёл каптенармус и зыркнул так, что Билли смутился и расстроено отошел в сторонку. Входил каптенармус один, а тут за ним устремились демоны. Они усадили Билли на один из гробов и пока каптенармус высказывал ему обвинения, ласкали, зазывая в свою компанию. А Билли плакал, и от несправедливого обвинения, и оттого, что не может сказать ни слова в свою защиту, и от обиды, что с ним подобным образом сводят счёты. Потому и ударил каптенармуса. И потом в ужасе прижался к Виру, уже не как к любимому, а как к отцу, старшему, и в первый момент услышал желанное "несчастный", но вскоре был отстранен, капитан уже настраивался на судейский лад, а Билли еще полз за ним, пока не лёг рядом с Клэггартом в той же позе, с которым буквально был в одном положении при жизни - капитан отстранился от него, как он сам он каптенармуса. После, перед самым судом, уже поднявшись, Билли просил спасти его, но был демонстративно проигнорирован. Перед судом из стен показались пушки, будто для расстрела, но направлены они были на морально казнящего себя капитана. Далее все выглядели испуганными детьми. И капитан, и Билли, и Новичок, метнувшийся за офицерами, и сами офицеры. Билли твердил как отличник заученный предмет, что был верен своему королю и стране, искренне считал, что справедливо ударил Тощего Франта и очень горячился. Причины, почему каптенармус оговорил его, явно знал, но не назвал, считал личным делом, или стеснялся, или думал, это никак не поможет. Тем не менее, явно припоминал. После суда Билли не выглядел смирившимся с судьбой, как Билли Самойлова. Он винил судьбу и гневался на неё, отчаянно хотел жить, пытался отвлечься на мысль, что скоро принесут последнюю пайку, но есть ее не стал. В разговоре с Датчанином так же пытался отвлечься на то, что француза непременно поймают, но никак не мог, и от того был в горе и бессильной ярости. И всё же отказался от того, чтобы начинали бунт ради его спасения, не желая, чтобы с жизнью простились еще его друзья. Билли-Самойлов не мог пожать Датчанину руку из-за кандалов. Этому Билли слишком горько было прощаться и Датчанин, сжимая, собственное запястье, то одно, то другое, желая попрощаться, это понял, скрылся за занавесом-гильотиной.
Но вскоре Билли примирился с тем, что его казнят. К казне готовился со спокойной горечью. Когда он полностью разделся для последнего омовения, которое должен был осуществить любимый капитан, стала видна его татуировка. Скорее всего, не его, а актера, но она вписалась в сюжет. Молоденький Билли носил усы и бородку, чтобы выглядеть старше, а еще набил то ли змею, то ли дракона на ползада. Может, как раз в надежде показать капитану при совсем других обстоятельствах. Но теперь эта татуировка выглядела нелепо и неуместно, Билли вспомнил о ней и стесняясь закрылся подушкой. И этот маленький эпизод напоминает, что Билли еще очень молод и надеялся еще жить и красоваться. После омовения, Билли лёг под одеяло в той же позе, что капитан Вир в первой сцене, И ему уже было всё равно, когда мимо, кто снимая фуражку, кто отдавая честь, кто пригибаясь, чтобы сказать слова прощания, проходили его друзья. Только один раз повернулся, чтобы обнять и утешить какого-то расплакавшегося матроса. Потом гардемарины, весело бегавшие с корабликом в первых сценах, чинно принесли капитану шпагу. На словах "Starry Vere, God bless you!" Билли потянулся капитану в благословляющем жесте, и вместе с тем, как к кому-то очень любимому и очень далекому. Матросы повторили этот жест, но буквально зигуя. Человеку поклонялись как божеству и теперь он получает жертву. Буквально становится палачом, отчего и сам в ужасе. Билли разводит руки и капитан символично поражает его шпагой в сердце. Под крик Билли свет тускнеет. Капитан хватаясь за голову отворачивается, а матросы собираются за его спиной с яростным пением, как до того демоны собирались за спиной Клэггарта и Билли в сцене обвинения. На самом деле они в ярости или это голоса совести Вира неясно. Возможно, и то, и другое. Как бы то ни было, пришло время поговорить о самом капитане.
Капитан Вир, Звездный или не очень Капитан Вир.
О нём уже много было сказано, Но немного добавлю. В первой сцене он ждёт смерти как Бадд казни. У него уже вид умирающего, но он ещё яростно не хочет смерти, яростно поднимает саблю, когда его одолевают воспоминания, резко садится. Хотя поёт "кто спас меня", боится посмертного суда и не чувствует себя спасенным, хотя очень хочет в это верить. Воспоминания одолевают его и в прошлом. Он просматривает мысленным взором события проходящих дней и отдельные сценки как видения окружают его в перерывах между действием. Матросы, дерущиеся носками, мичманы с корабликом, тень каптенармуса... Всё это кружится перед его внутренним взором. Он часто переселяется в свой мир. Особенно радостно заигрывается с корабликом, когда другие офицеры уже со стыдом вспоминают восстания в Норе и Спиттхэде. Разводит руки стоя спиной к хору, с возвышающимся над ним Баддом, будто поднимая волну (не помню, кто сказал "говоря "Cолнце, выгляни в оконце", ребенок в самом деле чувствует себя повелителем природы"). Мысленно ставит Билли прямо напротив себя, любуясь им. Это не мешает ему казаться величественным величественным как кот, перед командой, но демонстрирует настолько он на самом деле увлечен происходящим. Впрочем, скорее, он и был увлечен до тех пор, пока и его, как и каптенармуса, не отвлек Билли, невольно навсегда изменив привычное течение жизни на корабле. Осознав его роль и роль всего случая в своей жизни, Вир обессилен. Он вновь оказывается на смертном одре, смирившись со своей смертью, как когда-то Бадд, не в силах больше бороться с ней и обреченно ожидая приговора высшего суда, едва разведя руки. Последнее слово своей арии он не допевает. Гаснет свет.
Я бы хотела рассказать про какие-то отдельные сцены, но мне сейчас трудно выбрать, поэтому третья часть будет по заявкам. Пишите, о ком или чем хотите прочитать, а я попробую вспомнить и рассказать подробности.